Александр Журбин - Фото: В. Царалунга-МорарНе поддаться обаянию и энергичному культурному напору Журбиных (Александра Борисовича сопровождала в поездке его супруга и соавтор Ирина Гинзбург-Журбина) просто невозможно. И мы с удовольствием представляем нашим читателям фрагменты этой встречи, что называется, «от первого лица».

В особом представлении Александр Журбин, разумеется, не нуждается. Он – автор первой советской рок-оперы «Орфей и Эвридика» (1975 г.), множества популярных эстрадных и, к сожалению, куда менее известных серьёзных камерных и симфонических произведений, трёх балетов, девяти опер, двадцати семи мюзиклов, а также музыкального сопровождения к десяткам спектаклей и кинофильмов. Немудрено, что фестиваль под названием «Александр Журбин: Музыка. Театр. Кино», посвящённый 65-летию композитора, продолжался в 2010 году аж пять недель кряду! А ещё Журбин – популярный телеведущий программы «Мелодии на память» на НТВ, авторитетный культурный обозреватель, создатель Нью-Йоркского русского театра «Блуждающие звёзды»…

Впрочем, дадим слово самому Александру Борисовичу.

О себе и своих близких

- Родился я в Ташкенте, куда попала в годы войны наша семья. Позже учился музыке в Москве, в Академии им. Гнесиных, и в Ленинграде, где закончил аспирантуру. Вернулся в Москву, примерно 12 лет жил здесь, потом с женой Ириной и сыном Львом мы уехали в Нью-Йорк, где до сих пор и живём. Уже 22 года. Но в последнее время охотно делим нашу жизнь между Америкой и Россией – я провожу в Москве примерно 70% своего времени, жена – половину. В Москве у меня много работы, я, как говорится, востребован и очень этому рад. Постоянно просят написать музыку для театра и кино, в одной только Москве сейчас идёт 10 моих спектаклей. Их играют и по всей России. А ведь ещё есть фильмы, концерты, – словом, много всего.

Наш 33-летний сын Лев – очень талантливый, быть может, даже выдающийся, но уже целиком американский композитор. Он пишет симфоническую музыку, активно работает в кино, не раз сотрудничал, например, с великим Ф.Копполой. Буквально на днях о Льве опубликовала статью «Washington Post», уже раза 3-4 о нём писали большие рецензии в «The New-York Times». Подобное внимание является почти недостижимой вершиной для многих, кто мечтает о том, чтобы их хотя бы упомянули на страницах этих изданий самым мелким шрифтом. Так что, наши восхищения сыном отнюдь не голословны. В общем, мы все трое люди очень творчески активные.

Музыка определённо имеет национальность

- Я точно русский композитор и человек русской культуры. Потому что к моменту выезда в Америку полностью сформировался в России. А вот наш сын – американец, он рос там с 11 лет и уже весь «пропитан» тамошней культурой, литературой, музыкой. Есть такая обывательская фраза, что, мол, музыка не нуждается в переводе, что это – международный язык. Абсолютная чушь! Поверьте мне и сами подумайте: что вы понимаете в китайской музыке? Или индийской? Или пакистанской? Когда вы её слушаете, она, как правило, вызывает у вас только отторжение и не приносит удовольствия. И даже если речь идёт о Европе, вы всегда на слух отличите итальянскую музыку от немецкой или английской, не говоря уж о русской…

О литовских корнях и воспоминаниях

- Хотя моя мама носит фамилию Литвак-Журбина, никаких подробностей о связях нашего рода с Литвой мне, увы, неизвестно. Впервые я побывал здесь в начале 70-х, но потом долго не выступал. Сейчас возоб­новляю эту связь. И опять-таки не без помощи сына, т.к. его жена – наша невестка – родом из Вильнюса, родители вывезли её в Штаты тоже в 11-летнем возрасте, поэтому наши внуки снова имеют к Литве непосредственное отношение.

В разговор вступает Ирина Гинзбург-Журбина:

Ирина Гинзбург-Журбина - Фото: В. Царалунга-Морар- А я очень люблю и неплохо знаю Вильнюс. У меня тут жила двоюродная бабушка, в детстве я к ней приезжала два раза в год – каждое лето и на зимние каникулы. Очень полюбила Вильнюс, и Саша его тоже полюбил. А на сей раз мы оказались в городе в очень символичный для нас день 36-й годовщины со дня нашей встречи. Очень хорошо помню этот день, когда Журбин, тогда ещё ленинградский композитор, совершенно мне не известный, пришёл в дом к моему отцу, известному переводчику с немецкого Владимиру Гинзбургу. Саша тогда писал музыку на немецкие баллады в переводах отца и потому пришёл к нам. Я случайно оказалась дома, но, открыв дверь неизвестному композитору в слабой надежде на то, что, возможно, когда-нибудь он напишет музыку и на мои стихи или переводы, внезапно поняла, что передо мной стоит не только будущий соавтор, но и мой будущий муж и даже отец моего сына. У меня и раньше бывали разные прозрения в жизни, но это оказалось самым счастливым…

Журбин, помнится, сел за пианино, начал энергично играть, с пианино тут же посыпались фотографии, рамки, цветочки в вазочках… И я ещё раз поняла: да, это именно тот человек, который мне нужен. За минувшие 36 лет мне, к счастью, ни разу не пришлось усомниться в правильности этого выбора. Наши совместные песни звучат с эстрады, во многих фильмах и спектаклях. Теперь мы нередко сами вместе их исполняем со сцены.

Я 10 лет проработала в Нью-Йорке на Русском телевидении, пишу книги, они выходят в России и на Западе. Одна из самых популярных названа так же, как одна из наших песен: «Лошадку-жизнь пришпоря…»

О современной российской эстраде

- Не так давно я собрал и издал под одной облож­кой СD-диск, куда вошли 40 моих песен, которые я давным-давно записал с самыми разными исполнителями – Аллой Пугачёвой, Андреем Мироновым, Людмилой Гурченко, Валерием Леонтьевым, Ларисой Долиной, Зиновием Гердтом и многими другими. Но в ту пору в большой эфир они по разным причинам не попали, а записи у меня сохранились. Теперь я издал этот диск, он пользуется в России большой популярностью. Но по радио и телевидению мои песни звучат всё-таки довольно редко, потому что я отошёл от советской и российской эстрады. Мне, к сожалению, неинтересно то, что на ней сейчас происходит. Молодое поколение певцов и певиц – если мне вдруг выпадает шанс их случайно услышать – мне неинтересно. Часто приходится слышать: мол, нету хороших голосов! Но дело не в этом. Голосов-то как раз много, и среди них есть хорошие, достаточно сильные, но нет личностей, персон. Когда на эстраде только появилась Пугачёва, это сразу было явлением. Или Ирина Понаровская. Или Лариса Долина. Сейчас подобного не происходит. Да и песен я уже почти не пишу. Разве только для себя и нашего совместного с Ириной исполнения.

Ирина Гинзбург-Журбина:

А. Журбин представляет свой диск - Фото: В. Царалунга-Морар- Мы очень не любим так называемую «попсу». Саша избежал этого слова, но без него абсолютно нельзя обойтись. Она настолько отвратительна, настолько портит жизнь… Приезжаешь, например, в Сочи или на другой приморский фестиваль, и даже великолепный пейзаж, даже море, даже счастье от общения с природой - всё опошлено попсой. Это так отвратительно, что не хочется вклиниваться в подобный контекст….

Александр Журбин:

- Но есть кое-что даже похуже, чем попса - так называемый «русский шансон». Он вообще находится за гранью нормального вкуса. И когда в нынешней России главные музыкальными «героями» числятся Стас Михайлов и Елена Ваенга, мне не хочется к ним приближаться, хочется держаться подальше. Я вынужден это говорить, хотя ни с кем не собираюсь бороться, это вообще не моё дело – бороться. Но моё мнение таково: это очень жалко и очень стыдно.

О телевидении

- Я очень люблю телевидение и, можно сказать, с юных лет был с ним связан: часто выступал, участвовал в каких-то шоу, хотя в советское время их было совсем мало. Потом, живя в Америке, довольно активно работал на тамошнем русском телевидении – у меня долгие годы была там своя программа. А когда вернулся в Москву, НТВ-Мир предложил мне проект «Мелодии на память». И вот уже пятый год я его веду, вышло около 200 программ, через которые прошли не только выдающиеся музыканты и певцы, но и известные актёры, поэты и т.д. Думаю, в этой программе мы каким-то образом создаём своего рода энциклопедию советской (в лучшем смысле этого слова) музыки, великолепных песен того времени. И я очень горжусь тем, что это делаю.

О феномене «Орфея и Эвридики»

- Эта первая советская опера уже проехала, вероятно, по всем уголкам бывшего Советского Союза. Шутка ли сказать: спектакль идёт без перерыва уже 37 лет! Его занесли в Книгу рекордов Гиннесcа как самый долгоиграемый спектакль в мире. Даже в США нет такого мюзикла-долгожителя. Это просто невероятное число.

Уникальным был и нашумевший спектакль в Риге, где А.Кац поставил мою рок-оперу «Биндюжник и король» по рассказам И.Бабеля. На неё специально люди ехали из разных городов СССР. И сейчас я снова был бы рад сотрудничеству с Русским или любым другим театром Литвы.

«Я – человек литературный»

- Мне довелось сочинить романс на малоизвестные стихи Николая Гоголя, написать оперы на материале произведений Владимира Набокова, Теофиля Готье, Джорджа Оруэлла, Вильяма Шекспира, Лопе де Веги, Юрия Трифонова, Агаты Кристи, Шолом Алейхема, О.Генри, Марка Твена, Томаса Манна… Кстати, в Каунасе планируется воплотить именно «Фьоренцу» по роману T.Манна. Вообще, больше всего на свете, кроме музыки, я люблю читать книги. И список моих произведений – это список хорошей, настоящей литературы. Что-то я нашёл сам, но создать музыку к набоковской «Камере обскура» мне подсказала жена, а за Бабеля я принялся по совету Асара Эппеля. Написать музыку к «Доктору Живаго» и «Мёртвым душам» я придумал сам. Кстати, последнее моё большое произведение – «Цезарь и Клеопатра» по Бернарду Шоу, спектакль уже идёт в Московском театре оперетты. А в планах ещё 2 мюзикла или оперы – сейчас между этими жанрами уже трудно провести чёткое различие – по мотивам великих русских литературных произведений. Но пока не скажу, каких именно…

А вот «Скотный двор» по Дж.Оруэллу ни разу не шёл на сцене, хотя я написал эту рок-оперу 20 лет назад. Оказалось, это такое особое произведение, которое можно ставить, только если есть особый политический запал критиковать первое лицо в государстве. Не просто какого-то районного начальника, а именно первое лицо. Когда, скажем, в России или Беларуси, или ещё где-то в мире такая ситуация назреет, оперу, вероятно, поставят. Но пока что-то никто не решается.

«Известность приносит совсем не то, чем хотелось бы гордиться»

- Вообще-то, я считаю себя композитором большой музыкальной формы. Жена даже иногда в шутку говорит, что в другие времена я был бы как Верди. Но, к сожалению, широкую известность мне принесли не те вещи, которыми я хотел бы гордиться. Вот недавно написал Четвёртую симфонию - огромное вокально-симфоническое произведение под названием «Город чумы»; хор и солисты полтора часа поют на семи языках - от русского и английского до древнеарамейского. Но кто слышал мои первые три сочинения в этом жанре? Хотя все они исполнялись, но имели небольшую аудиторию. Такие вещи очень трудно, как говорится, «пробивать». А песенки мои звучат… И киномузыку знают. Поэтому относятся ко мне немножко легкомысленно…

ФОТОРЕПОРТАЖ>>>

Видео: "Русская улица" с А. Журбиным